В. В. Григорьев     Командую­щий Краснознаменной Днепровской военной флотилией

НА КОРАБЛЯХ — В БЕРЛИН!

В годы войны плечом к плечу с сухопутными войсками громили врага моряки Дунай­ской, Днепровской, Волжской и Амурской военных речных флотилий.

Боевая судьба у этих флотилий сложилась неодина­ково. Если на Дунае, Волге и Амуре флотилии дейст­вовали, в основном, в бассейнах своих рек, то морякам Днепровской флотилии выпала участь пройти боевой путь протяженностью в несколько тысяч километров от Волги до Шпрее, от Сталинграда до Берлина, переходя с одного бассейна на другой. Когда же между этими бассейнами не было водного пути, то сотни боевых кораблей и тысячи тонн боевого снаряжения приходилось перебрасывать по железной дороге. Лишь с Вислы на Одер и на Шпрее корабли Днепровской флотилии прошли своим ходом, пре­одолевая на пути к центру фашистской столицы взорван­ные шлюзы и мосты.

В те памятные дни автор этих строк был командую­щим Краснознаменной Днепровской военной флотилией, находившейся в оперативном подчинении командующего 1-м Белорусским фронтом Маршала Советского Сою­за Г. К. Жукова. По его приказу Днепровская флоти­лия должна была взаимодействовать с 5-й ударной ар­мией, которой командовал генерал-полковник Н. Э. Бер­зарин.

23 апреля 1945 года войска генерала Берзарина (вскоре ставшего первым военным комендантом повержен­ного Берлина) при активном содействии моряков нашей флотилии  начали  форсирование  реки  Шпрее  в  центре Берлина с целью захвата района правительственных кварталов.

 

Меньше чем за два дня напряженных боев наши корабли десантировали через Шпрее весь 9-й гвардейский стрелковый корпус Героя Советского Союза генерал-лей­тенанта И. П. Рослого — 16 тысяч бойцов, 600 орудий, 1000 лошадей, все тылы, 26 танков, отбуксированных кораблями на понтонах. Позднее в письменном боевом отзыве, направленном командованию флота, командир корпуса оценил боевое содействие Днепровской флотилии в форсировании Шпрее как решающее.

Удачное форсирование реки позволило стрелковому корпусу глубоко вклиниться в центральную часть Бер­лина. За отличные боевые действия в Берлине наша флотилия, единственная из всех флотилий в ходе войны, была удостоена высшей военно-морской награды — орде­на Ушакова I степени. Девять матросов и офицеров стали Героями Советского Союза (из них семеро посмерт­но). Более тысячи матросов и офицеров были награж­дены боевыми орденами.

Вскоре после окончания войны состоялась научная конференция руководящего состава 1-го Белорусского фронта, посвященная анализу только что завершившейся Берлинской операции. Руководил конференцией Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Когда подошла очередь выступать генерал-лейтенанту И. П. Рослому, он, обра­щаясь к маршалу Г. К. Жукову, сказал: «Разрешите мне низко поклониться нашим славным морякам-днепровцам, без решающей помощи которых вверенный мне корпус не смог бы выполнить боевой задачи».

С этими словами генерал Рослый повернулся в сторо­ну, где сидел автор этих строк и член Военного совета флотилии капитан 1-го ранга П. В. Боярченко, и по ста­рому русскому обычаю в пояс поклонился нам. Мы также встали и ответили поклоном генералу Рослому.

Так, впервые в истории, советские военные моряки на своих кораблях появились в самом Берлине.

Меня часто спрашивают, как могли моряки со своими кораблями добраться до самого центра такого сухопутного города, как Берлин.

Чтобы ответить на этот вопрос, придется хотя бы крат­ко рассказать о том, как в ходе стратегических опе­раций — Сталинградской, на Курской дуге, в операциях «Багратион» и Висло-Одерской — самое активное участие принимали и моряки военных речных флотилий.

Война с гитлеровцами шла на земле, в воздухе и на воде. Но если о сражениях на суше, в воздухе, на морях сказано много, то о напряженных боях на реках, о героизме моряков речных флотилий известно значи­тельно меньше.

Мне выпала честь служить на всех наших военных речных флотилиях (Амур, Днепр, Дунай, Волга), а на трех из них активно воевать.

В 1942 году в дни битвы за Сталинград, Волжская флотилия, где я был начальником штаба, переправила для 62-й армии генерала В. И. Чуйкова 65 тысяч бойцов пополнения, доставила свыше 2 тысяч тонн боезапаса, тысячи тонн продовольствия, вывезла на левый берег 30 тысяч раненых. Корабли флотилии за это время уничтожили артогнем до 15 батальонов пехоты, 11 артба-тарей, 30 танков. Командарм В. И. Чуйков, оценивая действия волжских моряков, говорил: «Без боевого содей­ствия Волжской флотилии мы бы не удержали Сталин­града и погибли бы без боезапаса, продовольствия и пополнения. Волжские военные моряки были истинные бесстрашные герои».

В 1943 году на Волжской флотилии, которой в это время командовал контр-адмирал Ю. А. Пантелеев, было 19 канлодок, 21 бронекатер и свыше 200 тральщиков, с помощью которых была преодолена грозная минная опасность на Волге. Из 10 959 нефтеналивных судов, прошедших за навигацию 1943 года по Волге, в опасной от мин зоне подорвалось всего 13 судов. Волга не останови­лась, танки, самолеты, тягачи не остались без горючего, на что рассчитывали гитлеровцы. Это была блестящая победа моряков Волжской флотилии в напряженнейшей минной войне.

После битвы на Курской дуге наши войска быстро приближались к Днепру. Но где могут понадобиться волжские боевые корабли, можно было только гадать. Ожидаемая ширина выхода войск к Днепру была исклю­чительно велика — от Запорожья до Смоленска. Это больше 1000 километров!

14 сентября 1943 года стало днем возрождения Днепровской военной флотилии. В этот день народный комиссар Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов под­писал приказ о сформировании передового отряда волга­рей для переброски в бассейн Днепра.

Бескозырка днепровца, старшины 2-й статьи Никольского Сергея Михайловича...

 

24 сентября 1943 года я отправился на доклад к командующему флотилией с очередной сводкой и отчетной картой обстановки. В каюте у контр-адмирала Пан­телеева застал кроме него члена Военного совета капи­тана 1-го ранга Николая Петровича Зарембо. Оба как-то загадочно улыбались. Командующий молча протянул мне бланк телеграммы. До моего сознания не сразу дошел смысл краткого текста приказа: «Вы назначены коман­дующим Днепровской военной флотилией. В должность вступить немедленно. Кузнецов».

За два месяца до этого мне было присвоено во внеочередном порядке звание капитана 1-го ранга. Затем последовало награждение орденом Красного Знамени. Однако назначения на должность командующего флоти­лией я, разумеется, не ожидал.

Но немедленно — значит немедленно. 9 ноября я при­был в Москву и в тот же день был принят Н. Г. Куз­нецовым.

Нарком сказал прямо:

— Театр у вас сложный. Воевать придется много и на­пряженно. Боевые перспективы богатые. С Днепровского бассейна перейдете в свое время на Висленский, а дальше есть водные пути, которые, быть может, приве­дут вас к Берлину! Успех действий очень во многом бу­дет зависеть от умения найти с армейцами общий язык в практическом смысле слова, на деле показать, что флотилия может им помочь.

Я внимательно слушал наркома, а у самого дух захватывало от рисовавшихся перспектив. Западный Буг, Нарев, Висла, Одер, Шпрее!

Запомнились последние слова, которыми напутствовал меня народный комиссар: «А воевать, разумеется, надо отлично, так, как это положено морякам. Желаю успеха».

Николай Герасимович взялся обеими руками за спинку стула. Мы все знали, что это знак того, что разговор закончен.

16 ноября прибыл в Пироговку на реке Десне (приток Днепра), примерно в 100 километрах к востоку от Черни­гова. Река уже имела стылый, предзимний вид. Увидел на воде бронекатера, уже спущенные на воду с железнодо­рожных платформ, прибывших из Сталинграда, и сумрач­ная река как будто посветлела. Раз есть корабли на плаву, под боевыми флагами, значит, флотилия уже живет!

Напряженность обстановки под Киевом я оценил сам, выехав туда представиться командующему 1-м Украин­ским фронтом генералу армии Николаю Федоровичу Ватутину, которому по директиве Генерального штаба была оперативно подчинена флотилия.

В Киевской комендатуре, несмотря на предъявление мною предписания Генерального штаба, оказалось очень трудно разузнать, где находится командный пункт фронта. Было уже далеко за полночь, когда я со своим адъютан­том старшим лейтенантом В. Бойко и провожатым, кото­рого нам дали на последнем КПП, подошли, оставив в стороне от дороги машину, к маленькому, тщательно затемненному поселку. Там еще два раза проверили документы и провели к какому-то домику. Подполковник с двумя орденами Красного Знамени на гимнастерке, сидевший в сенях у телефонов, выяснив, кто я и зачем, сказал: «Сейчас доложу командующему, но примет ли он вас, не знаю, у него сейчас маршал Жуков».

Трофейный «гюйс»...

 

Подполковник вышел в соседнюю комнату, из-за при­открывшейся двери донесся громкий басовитый голос, принадлежавший, как я решил, Жукову, по-видимому, чем-то сильно рассерженному. Не успел я подумать, что явился не вовремя, как услышал: «Вас просят, товарищ капитан 1-го ранга».

В небольшой, ярко освещенной комнате сидел гене­рал армии Н. Ф. Ватутин, а вдоль стола командующего размашисто шагал взад и вперед, похлопывая себя по ладони перчатками, маршал Жуков.

Не дав мне договорить уставную формулу о разре­шении обратиться к командующему фронтом, Жуков резко остановился и, рассматривая меня в упор, хмуро спросил: «Кто такой?»

Узнав, кто перед ним, маршал начал задавать корот­кие, без единого лишнего слова вопросы: «Состав сил, где находятся?», «Когда заканчиваете сосредоточение?», «Боевые возможности?» Я старался отвечать как можно короче и точнее, чувствуя, что и Жуков и Ватутин внимательно меня слушают и что тон разговора у первого значительно смягчился.

Доклад о флотилии прервал ряд телефонных звонков, за которыми последовало обсуждение полученных экст­ренных донесений, вызовы понадобившихся людей, отда­ча распоряжений. Но как только звонки прекратились, Георгий Константинович возобновил со мной разговор. Он подошел к висевшей на стене огромной карте советско-германского фронта и, немного посмотрев на нее и помол­чав, сказал: «Я вижу, впереди у вашей флотилии большие перспективы, ведь с Днепра по Припяти вы сможете перейти на Западный Буг, Нарев, на Вислу и дальше, а там и перейти на реки Германии. Кто знает, быть может, до само­го Берлина!»

В этот же день была составлена короткая оперативная директива 1-го Украинского фронта. В связи с ледоста­вом на реках Днепровского бассейна было приказано кораблям встать на зимовку в районе Чернигова на Десне и весной 1944 года, с вскрытием рек, быть готовыми к боевым действиям.

К середине февраля численность личного состава фло­тилии составляла уже 3000 человек, а к маю достигла 6000.

Все экипажи усиленно занимались зимой боевой под­готовкой. Особенно напряженно учились наводчики орудий.

Сошел лед. Боевые действия Днепровская флотилия начала с рубежей, которые в 1941 году она вынужде­на была оставить после ожесточенных боев. 1-я бригада под командованием капитана 2-го ранга С. М. Лялько, а она и составляла пока наши основные силы, начала движение от Чернигова по Десне, Днепру на Припять. 22 марта она сосредоточилась под Мозырем, у самой ли­нии фронта.

Вскоре 1 -и и 2-й Белорусские фронты были слиты в один Белорусский фронт под командованием генерала армии Константина Константиновича Рокоссовского.

Получив приказание прибыть к нему, ехал не без вол­нения. Но Рокоссовский встретил нас так приветливо и просто, что я успокоился, доложил о состоянии флоти­лии и ее первых боевых делах (со 2 апреля бригада Лялько начала поддерживать артогнем с Припяти приреч­ные фланги 61-й армии и высадила небольшой десант). Рокоссовский и начальник штаба фронта генерал-полков­ник Михаил Сергеевич Малинин обратили внимание на то, что силы флотилии невелики. Хотя мы уже имели около ста кораблей, но артиллерийское вооружение было лишь на 19 бронекатерах.

— Пушек-то сколько всего? — спросил Малинин.

Цифры, названные мною, прозвучали весьма скромно. Рокоссовский в заключение нашей беседы сказал: «Кораб­лей у вас маловато. Постараемся помочь...»

                                                  Никольскому С.М. от Балаева (?) Феди 10.09.46 г 

Командующий фронтом, выйдя со мною из штаба, обратил внимание на мой изрядно потрепанный трофейный «опель», на котором я приехал в штаб, и не без иронии произнес:

— И на таком драндулете вы разъезжаете по здешним дебрям? Это непорядок! — Обернувшись, он приказал кому-то: — Пусть подгонят сюда «виллис» для командую­щего флотилией.

Уехали мы к себе на отличной новой машине.

С Рокоссовским, ставшим вскоре Маршалом Совет­ского Союза, мне доводилось встречаться потом много раз. Я узнал его высочайшую требовательность, которая со­четалась с редкостной тактичностью, деликатностью, с исключительной внимательностью к людям.

Лето 1944 года мы встречали, охваченные непере­даваемым, особым настроением, которое хочется назвать духом Победы. Кто мог сомневаться, что это — послед­нее лето войны!

Бои, завязавшиеся на Припяти в апреле — мае, не отличались напряженностью, но это были первые бои воз­рожденной Днепровской флотилии. И дороги нам были краткие телеграммы командармов, комкоров и комдивов, благодаривших за точный огонь, за подавление вражеских батарей.

Флотилия крепла. Пополнение прибывало уже не толь­ко с флотов. Зачислялись к нам и призывники из осво­божденных областей Украины и Белоруссии. Из госпита­лей приходили и бойцы-армейцы. Об одном из них хочется рассказать.

Однажды к нам для дальнейшего прохождения службы прибыл Герой Советского Союза рядовой Алексей Кули­ков. Мы, понятно, заинтересовались этим солдатом. Выяс­нилось, что ему 19 лет, родом он из-под Сталинграда. Отличился минувшей осенью при форсировании Днепра, за что и был удостоен Золотой Звезды.

Потом Куликов был ранен, и ему представился случай поговорить с посетившим госпиталь К. К- Рокоссовским. В разговоре командующий спросил, нет ли у него личных просьб. Куликов признался: есть давнишняя мечта — служить на флоте, воевать моряком. Рокоссовский отве­тил, что моряки воюют совсем близко, на Днепровской флотилии, и распорядился, чтобы этого пехотинца по излечении перевели к нам. Куликов был назначен на бронекатер в расчет орудийной башни, возглавляемой старшиной 1-й статьи Набиюллой Насыровым. За ко­роткий срок он отлично освоил свои обязанности на­водчика.

Во второй половине 23 июня генерал-полковник Малинин сообщил  мне по ВЧ:   1-й Белорусский фронт переходит в наступление завтра утром, в  шесть ноль-ноль!

Операция «Багратион» началась мощным артиллерий­ским наступлением. Наши бронекатера выпустили 1330 снарядов.

24 июня, спустя десять минут после первого залпа, наркому Военно-Морского Флота была послана телеграм­ма: «Корабли Днепровской флотилии участвуют в артил­лерийском наступлении фронта... Мой КП — селение Стужки. Военный совет флотилии находится на катерах в боевых порядках наступающих кораблей».

Войска 1-го Белорусского фронта прорвали укреплен­ные рубежи противника и быстро продвигались в глубину его обороны. Чтобы спасти от окружения свои части на левом берегу Березины, фашисты начали спешно пере­брасывать туда подкрепления. Переправу немцы произво­дили в районе сильно укрепленного узла Паричи. Коман­дарм П. И. Батов приказал нам уничтожить эту пере­праву.

Днепровцы в боевом походе...(фото из архива капитана 2 ранга  В.М.Митина )

Командир 1-й бригады речных кораблей капитан 2-го ранга С. М. Лялько организовал совместно с частями 193-й стрелковой дивизии разгром и захват узла сопротив­ления в Здудичи на переднем крае немецкой обороны, после чего бронекатера капитана 3-го ранга А. И. Пескова начали стремительное продвижение вверх по Березине к Паричам. Бронекатера под сильным огнем противника, получая повреждения, неся потери в личном составе, прорвались к переправе на дистанции 600—800 метров, начали почти в упор расстреливать переправлявшихся через Березину фашистов и их боевую технику. После упорного боя переправа была взорвана, и гитлеровцы в панике начали откатываться к Бобруйску. В этом напря­женном бою особенно отличился командир отряда бро­некатеров старший лейтенант И. М. Плехов, командиры бронекатеров старшие лейтенанты М. Д. Жиленко и А. А. Захаров и лейтенант А. М. Евгеньев, уничтожив­шие 20 арторудий, 2 танка и 15 дзотов. 

 

Зажигалка Никольского Сергея Михайловича...

 

К 29 июня наши войска при активном содействии флотилии полностью уничтожили окруженную в Бобруйске 40-тысячную группировку гитлеровцев.

Одновременно с поддержкой наступавших частей арт­огнем и высадкой десантов днепровцы выполняли и другой приказ командующего фронтом о срочной переправе через реку Березину 48-й армии генерал-лейтенанта П. Л. Романенко. 65 тысяч бойцов со всей боевой техникой и тылами перебросили мы с берега на берег. Переправа днепровцами сухопутных войск в таких масштабах в ходе войны была осуществлена впервые.

На этом боевые действия Днепровской флотилии на Березине были успешно закончены.

В это же время на Припяти, в районе к западу от Мозыря, 2-я бригада речных кораблей под командованием капитана 2-го ранга В. М. Митина громила против­ника совместно с войсками 61-й армии генерал-лейтенанта П. А. Белова

Семья В.М.Митина после войны...(фото из архива капитана 2 ранга  В.М.Митина )

. Военный совет флотилии прибыл с Бере­зины в район действий 2-й бригады через день после уничтожения Бобруйской группировки гитлеровцев. Таким образом, флотилия в ходе стратегической операции «Баг­ратион» вела фактически активные действия на двух опе­рационных направлениях, удаленных друг от друга на несколько сот километров. Это впервые имело место в боевой практике на реках.

Ход военных действий на Березине показал настоя­тельную необходимость иметь на флотилии хотя бы неболь­шое подразделение морской пехоты — свой десантный отряд. Это позволило бы нам заботиться не просто о разрушении, но и о захвате переправ, удерживаемых под прикрытием огня кораблей до подхода сухопутных войск. Об этом Военный совет уже думал в связи с пред­стоящими боевыми действиями на Припяти. В составе 2-й бригады имелся отдельный отряд дымомаскировки и дегазации в составе 33 краснофлотцев. Этот отряд мы и наметили использовать как десантную группу морской пехоты. Незадолго до этого в отряд прибыл бывалый моряк младший лейтенант Николай Чалый. Он был одним из тех командиров-самородков, для которых боевая обстановка всегда открывает возможности проявить себя. Чалому поручили тренировку химистов и дегазаторов в высадке с катеров и шлюпок, в стрельбе и метании гранат, а также в ведении рукопашного боя и размини­ровании. Имелось в виду подготовить их прежде всего для прочесывания берегов реки, несения боевого охране­ния, ведения разведки.

Во всех последующих боях вместе с экипажами кораб­лей решительно и инициативно дрался с врагом и десант­ный отряд Чалого.

За исключительный героизм и мужество одиннадца­ти бойцам десантного отряда — младшему лейтенанту Н. П. Чалому (посмертно), матросам В. К. Кириллову, Л. Д. Куколевскому, Г. Г. Мурзаханову, Г. А. Тупи-цыну, Н. А. Сикорскому, А. В. Фирсову, старшинам  и сержантам Пономареву, В. Г. Канарееву, Г. Л. Попову и А. Н. Столярову было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

К 11 июля флотилия, имея в своем составе уже более 100 боевых кораблей, сосредоточилась на ближних подсту­пах к «столице» Полесья — Пинску. Город еще находился в глубине обороны противника, в 20 километрах от линии фронта. План операции предусматривал внезапный про­рыв кораблей по реке к Пинску, с двух направлений по рекам Пине и Ясельде, высадку с кораблей в центре горо­да десанта в составе двух стрелковых полков 415-й стрел­ковой дивизии. Задача — нарушить систему обороны про­тивника, облегчить наступление частей 61-й армии, штур­мовавших Пинск по северному берегу Припяти. Расчет на внезапность полностью оправдался. Десант в центре города был высажен без потерь. Двое суток он вел напря­женные бои.

Действия флотилии при овладении г. Пинск...(фото из архива капитана 2 ранга  В.М.Митина )

При высадке подкреплений десанту 12 июля отли­чился бронекатер № 92. Он дважды за день прорывался непосредственно в порт и высаживал свежие силы. Боевой расчет артиллерийской башни бронекатера возглавлял уже упоминавшийся гвардии старшина 1-й статьи Набиюлла Насыров.

Через завесу плотного огня БКА-92 решительно следо­вал к набережной, где закрепились наши десантники. Река кипела от взрывов. Насыров и его заместитель А. Куликов хладнокровно били прямой наводкой по вра­жеским танкам, минометам и пулеметам. От прямо­го попадания фашистского снаряда в башне возник по­жар, и казалось, что все уже кончено. Раненые, обож­женные и истекающие кровью гвардейцы продолжали бой.

Насыров и Куликов скончались на руках своих боевых товарищей, до конца выполнив воинский долг перед Ро­диной. Сейчас на месте их гибели стоит памятник — поднятый из воды и поставленный на пьедестал броне­катер № 92. В Пинске двум улицам присвоены имена героев.

В Пинске Днепровская военная флотилия окончила боевые действия в стратегической операции «Багратион». За доблестные боевые действия в этой операции Днеп­ровская флотилия первой из речных флотилий была на­граждена орденом Красного Знамени. Этой же высокой награды были удостоены и 1-я и 2-я бригады речных кораблей и 2-й гвардейский дивизион бронекатеров.    

 

 

Для форсирования с ходу водных преград в столице Германии командование 1 -го Белорусского фронта выделило в помощь 5-й ударной армии генерал-полковника Н.Э. Берзарина отряд полуглиссеров 1-й Бобруйской Краснознаменной бригады Днепровской флотилии. Этот отряд под командованием лейтенанта М.М. Калинина был придан 9-му стрелковому корпусу генерала И.П. Рослого. Каждый полуглиссер с экипажем из двух человек — командира-рулевого и моториста-пулеметчика — мог взять на борт с десяток бойцов. Ночью 21 апреля на берегу Варты матросы грузят катера на «студебекеры» и ЗИС-5. Уступая американцам по мощности (73 л.с. против 95) и запасу хода (250 км против 390), ЗИСы превосходят их по грузоподъемности — 3 т против 2,5. Справедливости ради отметим, что «студебекеры» и «интернейшнлы» имели достаточный запас прочности и порой эксплуатировались с нагрузкой до 5 т.

     Старшина 2-й статьи Никольский Сергей Михайлович

 

Мы уже думали о дальнейшем пути на запад, но Днепро-Бугский канал, соединявший бассейны Днепра и Вислы, был полностью уничтожен гитлеровцами. Произве­денная рекогносцировка железнодорожных и водных путей от Бреста до района Варшавы показала, что местом спуска кораблей на Западном Буге может быть только станция Треблинка в районе Малкина Гурна, в ста с небольшим километрах от Варшавы. Однако водный путь от места спуска до линии фронта у устья реки Нарев у Сероцкого плацдарма длиною 93 километра имел около 100 каменистых перекатов с глубинами намного меньше осадки боевых кораблей. Практически река была для кораблей непроходима!

Но впереди была цель. И какая! Принимая на себя всю ответственность за исход этого крайне рискованного марш-маневра Днепр — Висла, Военный совет флотилии, учитывая исключительный энтузиазм и опыт моряков, решил все же настаивать на перебазировании. Вместе с членом Военного совета я выехал на КП 1-го Бело­русского фронта.

Связь между кораблями...(фото из архива капитана 2 ранга  В.М.Митина )

После штурма Пинска это была уже моя вторая поезд­ка к маршалу Рокоссовскому. Вопрос был решен быст­ро. Командующий принял решение о передислокации флотилии в район Варшавы. 

Под Варшавой...В.М.Митин обсуждает проход кораблей...(фото из архива капитана 2 ранга  В.М.Митина )

В мое распоряжение для расчистки перекатов было выделено два саперных батальона.

Невероятно труден был для кораблей переход по совер­шенно несудоходному Западному Бугу. От Малкина Гурна до Каня Польска в устье Нарева потребовалось 32 дня! Среднесуточное продвижение составило всего 2,7 километ­ра, а были дни, когда не удавалось продвинуться вперед ни на один сантиметр. Через каменистые перекаты корабли перетаскивали мощные тракторы-тягачи, идущие по бере­гу, а также допотопные ручные вороты, так называемые «катеринки», каждый из которых приходилось крутить 20—25 матросам. Не будет преувеличением сказать, что моряки буквально на руках донесли свои корабли до линии фронта.

В октябре корабли флотилии активно содействовали нашим частям в боевых действиях на Сероцком плац­дарме в устье реки Нарев. В ноябре Нарев и Западный Буг покрылись льдом и корабли встали на зимовку. В январе 1945 года моряки-днепровцы помогли артогнем с кораблей, вмерзших в лед, войскам 1-го Белорусского фронта в самом начале Висло-Одерской операции. Уже к концу января части этого фронта вышли на Одер в районе Кюстрина (Костшина), всего лишь в 60 километрах от Берлина! Флотилия оказалась в глубоком тылу наших войск. Вскрытие рек ожидалось в середине марта.

В разведке...(фото из архива капитана 2 ранга  В.М.Митина )

Надо было готовиться к последнему броску на Берлин.

Воздушная и наземная разведка уточнила состояние водного пути Западный Буг — Висла — Бромбергский (Быдгощский) канал — Нетце (Нотець) — Варта — Одер.

16 февраля командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Жуков приказал перебазировать корабли на Одер сразу же после ледохода на Висле. Этот переход про­тяженностью свыше 700 километров и форсирование 75 пе­реправ заняли только 22 дня! Успех решила хорошая подготовка перехода, наличие крупных инженерных и са­перных средств, выделенных фронтом, а также невидан­ный энтузиазм экипажей всех кораблей, готовых нести к Берлину свои корабли хоть на руках!

Готовим орудие к бою...(фото из архива капитана 2 ранга  В.М.Митина )

Корабли 1-й и 2-й бригад сосредоточились на Кюстринском плацдарме к 7 апреля — на два дня раньше назначенного срока. 3-я бригада, сформированная в Пинске из только что поступивших новых кораблей (под командованием капитана 3-го ранга Н. М. Лупачева), была переброшена из Пинска на Одер по железной доро­ге и спущена на воду в районе станции Одерек, неда­леко от города Франкфурт-на-Одере.

На флотилии в это время находился известный мор­ской писатель Л. Соболев, который «шагал» с днепров-цами уже не в первый раз. В своей книге «Свет Побе­ды» Леонид Сергеевич писал: «Я горжусь Днепровской флотилией, которая пронесет в будущее имена своих героев... Я горжусь их кораблями, маленькими катерами и тральщиками, на которых шло в бой отважное племя моряков. И десятки, сотни погибших моряков-героев, оживших в моей памяти, нетерпеливо вглядываются в гер­манскую землю, досадуя, что сковывает их ноги смер­тельная холодная тягота, и завидуя живым, кто ныне на кораблях Днепровской флотилии рейс за рейсом гоняет их по Шпрее дерзким флотским набегом, прямо в лоб на орудия и пулеметы, выбрасывая десант в центральные кварталы фашистской столицы...»

7 апреля меня вызвали в штаб фронта для получе­ния директивы по действиям флотилии при штурме Бер­лина.

                                                        Город Schwedt / Oder.   конец 1930-х годов...

Маршал Жуков, которого чаще приходилось видеть суровым и хмурым, в тот раз был настроен благодушно.

«Ну что, моряк, досталось кораблям? А все-таки доплыли уже до самого Берлина! Говорил я тебе еще под Кие­вом, а?»

Согласовывая потом предстоящие действия с армейца­ми, побывал я и у В. И. Чуйкова, доложил, что с ним под Берлином будут сражаться те же корабли и матросы, с которыми он сражался под Сталинградом. Он растро­гался: «Вот и дошли до Берлина. А помнишь, как тогда, на Волге...»

15 апреля я был с последним докладом у начштаба фронта М. С. Малинина. Прощаясь, Михаил Сергеевич сказал: «В два ноль-ноль будьте в этой точке,— он показал ее на карте.— В машине, кроме вас и водителя, не должно быть никого».

...Безлунная ночь. Все корабли на огневых позициях в полной готовности. В 1 час 30 минут выезжаю к месту встречи. Темно. Ехать приходится «ощупью». В 2.00 до­брались до места. Обмен паролем, команда: «За мной!» Кругом высокий густой лес. Мне выпала редчайшая честь в начале штурма Берлина быть на наблюдатель­ном пункте 1-го Белорусского фронта. Лезем вверх по кру­той лестнице на высокую деревянную вышку. В двух-трех километрах от нас линия фронта, в темноте уга­дывается полоса Одера. Все тихо. Через пять минут штурм!

3.00. Гром тысяч пушек и гвардейских минометов разрывает тишину. Но даже в этом адском громе голос тяжелых дальнобойных морских пушек легко отличить. Они бьют гулко и увесисто. Это восемь плавбатарей днепровцев.

Корабли 1-й и 2-й бригад флотилии со своих огневых позиций на Кюстринском плацдарме только 16 апреля выпустили по противнику 27 тысяч снарядов! Огневая поддержка наступающих частей осуществлялась до тех пор, пока войска не вышли за пределы дальности огня корабельной артиллерии.

3-я бригада кораблей, взаимодействуя с 33-й армией, подошла по Одеру вплотную к городу Фюрстенберг и совместно с морской пехотой флотилии овладела им. Над городом взвился Военно-морской флаг!

Днепровцы в Берлине ...(фото из архива капитана 2 ранга  В.М.Митина )

...В центре Берлина, на дальних подступах к рейх­стагу, закончили днепровцы свой марш-маневр, начатый в сентябре 1943 года в Сталинграде.

На руинах разбитого Берлина в мае 1945 года рядом с овеянными боевой славой знаменами Красной Армии взвился и бело-голубой краснозвездный флаг советского Военно-Морского Флота.

Закончить свои воспоминания мне хочется словами передовой в матросской газете «Красный флот», поме­щенной 19 мая 1945 года, ровно через десять дней после победы: «...днепровцы сознавали, что в битве за послед­нюю фашистскую твердыню они представляли весь наш флот, и показали себя достойными выпавшей на их долю чести. Они доблестно пронесли советский Военно-морской флаг к самому центру Германии. Впервые в истории военные корабли нашей Родины появились на Шпрее...»   

Берлинская операция занесена в книгу рекордов Гиннеса, как самое крупное сражение в истории. С обеих сторон в сражении принимало участие около 3.5 миллионов человек, 52 тысячи орудий и миномётов, 7750 танков и 11 тысяч самолётов. 

   home    1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13